Осенний сюрприз

Как бродячий пёс пробудил в нас добрые чувства

Вернувшись  в  очередной  раз  из дома на дачу чтобы продолжить осенние работы, мы с женой Тамарой были немало удивлены: под  деревом  у нашего забора лежал пёс — большой, серый, немного похожий на волка.

 

Он  был худ. Его живот впал настолько,  что под шерстью отчётливо светились рёбра.  Бедняга  почти всё время лежал, потому что движения  давались  ему  нелегко: при ходьбе он припадал на задние лапы то ли от истощения, то ли от ревматизма.

Было заметно, что в  собачьих жилах предков нашего нежданного  гостя   текла кровь немецкой овчарки. Но кто-то из  его рода однажды  имел неосторожность завести случайное знакомство с  дворнягой. От  того  теперь  его левое ухо не стояло торчком, как правое, а  лежало немного набок, придавая  морде  добродушное  и  в то же время печальное выражение.

Наше сердце дрогнуло и мы, не жаловавшие по обыкновению бродячих собак, решили его  немного поддержать и дать возможность встать на ноги.  Чтобы как-то  окликать, назвали его Диком.

Вначале он поглощал пищу жадно, глотая всё подряд без разбора.  Но с каждым днём  ел всё медленнее.  Потом иногда начал отказываться, демонстративно уходя от кастрюли с едой  и виновато оглядываясь, как бы стыдясь своей неблагодарности.

Жена забеспокоилась — не заболел ли  Дик.  Но потом мы поняли, что его подкармливает ещё кто-то из соседей или проходящих мимо дачников  и отказывается он от пищи не из-за болезни, а оттого,  что сыт. Со временем выяснилось, что так оно и было.

Погожие деньки сменились непогодой.

Глядя на то, как бедный пёс мокнет под холодным осенним дождём, я отложил в сторону свои повседневные заботы и соорудил из подручного материала некое подобие собачьей будки, больше похожей на навес, закрытый с трёх сторон. 

Дик  сразу оценил достоинства  нового убежища  и занял  место в нём без лишних уговоров.  От дождя сверху  теперь его защищала   крыша, от ветра спасали боковые стенки, снизу грела подстилка из груды опавших листьев дикой груши, под сенью которой он обосновался.

Прошло немного времени и наш пёс перестал напоминать отощавшего волка. Повеселел, окреп, движения стали уверенными и быстрыми.

Нас он неизменно встречал вилянием хвоста и беготнёй вокруг, чем  демонстрировал свою собачью радость. При этом он тыкался  мокрым носом в наши ноги, руки,  живот и скалил зубы, показывая только левую половину своих зубов.  Оскал был не злой и больше напоминал собачью улыбку.

Теперь  мы имели  сторожа у калитки, который не отлучался  ни днём, ни ночью, хотя  сидел  не на цепи.  Сквозь сон мы иногда слышали,  как  он  подавал голос,  отпугивая  всякую  живность:  то ли ёжика,  то ли кошку.  Мы могли спать спокойно.

Единственное,  что  не давало нам покоя — это наш скорый отъезд и неопределённое будущее нашего питомца, к которому мы успели привязаться. Ведь домой брать его мы не собирались.

Забегая наперёд, хочу сказать, что всё устроилось  благополучно и я надеюсь рассказать об этом в одном из следующих моих постов.